Е.Виргос
Автор: М.Р. Джеймс
Название: The Fenstanton Witch
Дата первой публикации (где): "Ghosts & Scholars" 12/1990 (перепечатано с рукописи и обработано)
Автор перевода: Е.Виргос
Название на русском: Ведьма Фенстентона
Дата перевода: 2022
Адрес оригинала: www.users.globalnet.co.uk/~pardos/ArchiveFensta...
Разрешение: не запрашивалось
М.Р. Джеймс
Ведьма Фенстентона (01)
(Часть 1 из 3)
I.
Николас Хардман и Стивен Эш (02), два стипендиата Королевского колледжа в Кембридже: они, как и все их сверстники, пришли из колледжа-побратима в Итоне, где провели жизнь с шести до шестнадцати лет, и в то время, когда мы их видим впервые, им было около тридцати лет от роду. Хардман - сын линкольнширского священника, жившего в Торганби-на-Волдсе, (03) в то время как отец Эша был йоменом-фермером из Оспринджа в Кенте.(04)
Хардман, чернокожий человек, суровый и мрачный, с хриплым голосом и сильным линкольнширским акцентом, который здесь невозможно воспроизвести. Эш же обладал крепким и несколько медлительным умом своих предков из Кента; фраза "хороший друг и плохой враг" отражает мнение, которого придерживались о нем сверстники. Оба состояли в орденах священников, и каждый, как можно предположить, с нетерпением ждал, когда придет время зарабатывать на жизнь в колледже, женится и вырастит одного или двух сыновей: один, скорее всего, повторит карьеру своего отца; другой, возможно, займется землей и станет в некотором роде уважаемым фермером.
Я имею ввиду, что мы могли бы предположить, будто их стремления были подобного рода: ведь такова программа большинства стипендиатов колледжей того времени. Но в книге под названием "Выпускники Харвуда" (05) есть запись, показывающая, что у них были идеи совсем другого рода; и мне пришло в голову, что, возможно, стоит рассказать историю об их предприятии и его итоге.
читать дальше Я не раз упоминал "их времена", но я еще не сказал вам, когда они жили. Анна занимала трон Англии, Шотландии, Ирландии и Франции (06). Тогда же доктор Джеймс Родерик стал проректором колледжа (07), будучи избранным вместо сэра Исаака Ньютона, и которого принцу Оранскому, королю Вильгельму Третьему (08) (да будет благословенна его память) хотелось бы возвести на это поприще. Стипендиаты Королевского колледжа отстояли свое право на избрание, и младший магистр Итона занял лодж(09) - он был известен как один из "четырех дымящихся голов". В то же время сэр Исаак жил в Обсерватории над Великими вратами Тринити (10) и, согласно народным легендам, мягко перепирался со своей собакой Даймондом или прорезал дыры в двери, чтобы впускать кошку и котенка (11). Университет был счастливым, сонным местом в те дни, как казалось; но, в конце концов, учитывая, что Церковь в опасности (12) и волнение из-за доктора Ричарда Бентли (13), тогдашнего магистра Тринити, и лишения его степеней, вероятно, не было недостатка в забавах. И, безусловно, вне колледжа их было больше, чем сейчас. На Паркерс Пис стреляли бекасов, а унылые просторы неосушенных болот служили пристанищем для многих странных птиц, не говоря уже о других обитателях, о которых я, возможно, когда-нибудь найду повод рассказать (14).
Но пришло время оставить обобщения. Две овцы, к которым мы должны вернуться - и, боюсь, они были черными овцами - были очень близкими друзьями; но мало кто в Университете, да и в самом Королевском колледже, мог похвастаться чем-то большим, чем шапочным знакомством с ними. Они занимали одну комнату в Старой школе Кингс, к северу от часовни, и эта комната всегда запиралась, когда их не было дома. И это были не те дни, когда коллеги, а тем более стипендиаты, имели обыкновение заглядывать друг к другу в гости, чтобы воспользоваться случайным гостеприимством в виде табака или виски с водой. Их коллективная жизнь, какой бы она ни была, ограничивалась часовней, холлом и гостиной стипендиатов.
Все, что было известно о том, как Хардман и Эш проводили "свой досуг", это то, что они вместе отправлялись на долгие прогулки и курили, по-видимому, очень плохой табак, когда возвращались.
Был прекрасный октябрьский день, когда события начались, или, говоря более правдиво, пришли в движение, что показало, какими людьми были Николас Хардман и Стивен Эш. Мы можем быть уверены, что служба в часовне была в три (15), и оба наших друга были там, глядя друг на друга из противоположных рядов. Камышевый орган без педалей (16) помогал довольно немощному и измученному хору исполнить новый стихотворный гимн доктора Блоу (17), во время которого, несомненно, был слышен храп проректора Родерика. Около четырех часов доктор Тадуэй, органист, (18) исполнил для немногочисленной паствы марш собственного сочинения. Певчие поспешили уйти, чтобы повторить такое же пение в Тринити. Мальчики поспешили в город, откуда они пришли. Проектор направился к своему домику, затем к восточному концу часовни, а коллеги и стипендиаты прошли по полоске земли с северной стороны, придерживая шапки - сильный западный ветер разметал желтые листья - и так в Старый двор, чтобы пообедать в холле. Их ожидала грубая еда, я полагаю, и молчаливое время. Вице-проректор и три или четыре студента последнего курса заняли один стол на помосте; магистры искусств, среди которых были Хардман и Эш, заняли второй вместе с другими привелегированными студентами (19); а бакалавры, аспиранты и ученые - еще два. В комнате, возможно, набралось пятьдесят человек. За ужином, длившемся около сорока минут, прошло немного времени; но после него стипендиаты вернулись в кабинет, а Ученики - в свои комнаты. Последние нас не касаются, но мы можем также последовать за старшими. Они сидят за большим столом без скатерти, с несколькими графинами вина (не знаю, портвейна или кларета: многое зависит от даты заключения договора лорда Метуэна с Португалией (20)), и завязывается что-то вроде разговора.
-- Куда вы сегодня ездили, мистер Бейтс? - спросил мистер Глинн.
-- Только до Фенстентона.
-- Фенстентон. Ах, это то место, где на прошлой неделе макали ведьму (21)? Лорд Блэндфорд проезжал мимо в то время (это был сын и наследник герцога Мальборо, который умер вскоре после того случая и в ту пору был таким же членом общества (22)), и его светлость сгоряча спас старую тварь. Был ли какой-нибудь переполох? Он живет у Доджсона из Магдалины (23), но я в этом сомневаюсь, но уж если он не переехал оттуда, никто не переедет. Это гиблое место, Фенстентон, несмотря на то, что оно находится на Хантингдонской дороге.
До сих пор мистер Глинн довольно ловко направлял разговор в нужную ему сторону.
-- Ну, по правде говоря, - говорит Бейтс, - я не слышал об этом деле, но, когда я проезжал мимо, колокол звонил к похоронам, когда я случайно встретил Доджсона, он, как я полагаю, шел после своего пива и трубки на церковный двор. Он обронил пару слов, что может соответствовать вашим словам. Скажите, вы слышали имя: Глинн, Галпин или Гибсон; какое-то слово с буквой "Г"? (24)
-- Гибсон! Матушка Гибсон! Это было имя за гинею! Значит, макание доконало бедняжку, - добродушно сказал Глинн. - Эти фенстентонцы – маленькие зверюги! Клянусь, коронер должен был сидеть, и суд присяжных закончился бы дюжиной повешенных в любом другом приходе, кроме прихода Доджсона. Но, Господи! Этот человек не думает ни о чем, кроме своей десятины и своего пива.
-- Мэтьюз был пастором до Доджсона, - сказал Бейтс, - и в его время было четыре попытки искупать эту старуху. Ни мальчик, ни мужчина, он сказал мне, что готов поклясться, будто она сама себя выкупала. Но Мэтьюз пригрозил вызвать шерифа, и сделал бы это, поэтому в его время они помалкивали.
-- Несмотря на все это, - сказал Глинн, - я помню, как он говорил в этой гостиной, что, когда смотрел на старуху, то почти готов был поверить в эту историю. Однажды он указал мне на нее, и я уверен, что она могла бы позировать для портрета Врага, если судить по ее глазам: они были красными, как кровь, а зрачки - как у козы, - после этих слов мистер Глинн замолчал и слегка вздрогнул.
-- Они похоронили ее на церковном кладбище, Бейтс? - сказал доктор Морелл, вице-проректор.
-- Да, мистер вице-проректор. Я заметил могилу, вырытую на северной стороне, как я понимаю, для нее.
-- Все эти разговоры о захоронении ведьм наводят меня на мысль о рассказе Уильяма Мальмсберийского, который доктор Гейл напечатал не так давно (25), - вступил в разговор мистер Ньюборо, впоследствии вступивший на должность директора Итона (26), более склонный к книгам, чем многие из его коллег. - Вы знаете это, мистер Глинн? Вы должны посмотреть на Мальмсбери, - и он продолжил рассказывать историю, которую Саути облек в рифму под названием "Старая женщина из Беркли" (27). После этого последовало короткое обсуждение Ведьмы из Эндора (28); затем разговор перешел к книге доктора Ходи о версиях Библии, потом, что не так уж необычно, к последним чудачествам доктора Бентли, а затем вернулся к знакомому вопросу о жизни в колледже и возможных вакансиях.
В разгар этого разговора Хардман и Эш поклонились вице-проректору и вышли. Ни один из них не высказал ни единого слова с самого обеда, но доктор Морелл, наблюдательный человек, заметил, что они проявили очень большой интерес к началу разговора.
-- Два тупых пса ушли, - сказал доктор Глинн, когда за ними закрылась дверь. - Мне жаль их жен, если они когда-нибудь женятся, и их приходы, если они когда-нибудь им достанутся.
-- Достаточно тихие, если они тупые, - сказал Ньюборо.
-- Я этого не знаю, Ньюборо, - сказал Морелл. - Человек, живущий в комнатах под ними, спит не всегда превосходно. Что может заставить этих двух мужчин шататься всю ночь, как мне говорили, и что у них на уме, почему они вздыхают и стонут, как две больные совы, как говорит Бертон? Ты знаешь всех в колледже, Глинн; скажи нам, пожалуйста, ты когда-нибудь был в камнатах Хардмана и Эша?
-- Не я, - сказал Глинн. - Я постучал в их дверь однажды, как я помню, в прошлом году. Клянусь, я никогда не слышал такого грохота, какой они подняли перед тем, как открыть, но все, что я могу сказать об этом, это то, что Хардман был бледен как привидение, когда открыл мне, и в помещении пахло так же сладко, как в костре из старых тряпок и костей. Хардман решил поинтересоваться, зачем я пришел, а затем захлопнул дверь у меня перед носом!
-- Что ж, - сказал вице-проректор, - он мог бы избавить себя от этого вопроса, Глинн. Я и не знал, что у тебя еще есть какие-то дела в этой жизни. Неважно! Пришло время идти в кофейню, джентльмены. Я сказал доктору Котсу, что мы должны быть там до восьми, а часы уже показывают четверть часа.
Компания отправилась в кофейню на Маркет-Плейс и до десяти курила глиняные трубки с доктором Роджером Котсом и несколькими другими джентльменами из колледжей Тринити, Королевского и Бенет (28).
ПРИМЕЧАНИЯ
читать дальше
(01)
Примечания Розмари и Дэрролл Пардоу:
Рукопись этого полного черновика рассказа находится в библиотеке Кембриджского университета. В ней легко узнать одну из историй, упомянутых М.Р.Джеймсом в его эссе "Истории, которые я пытался написать".
Когда рассказ был впервые опубликован в «Ghosts & scholars» 12/1990, я заявил, что "текст ... в основном взят дословно из черновика, но с некоторыми небольшими изменениями и дополнениями для удобства чтения". Для версии в «Ведьма Фенстентона и другие» М.Р. Джеймс в «Ghosts & scholars» (1999), перепечатанной в издательстве Ash-Tree Press's A Pleasing Terror: The Complete Supernatural Writings of M.R. James ("Эш-Три Пресс" "Приятный ужас: полное собрание сверхъестественных сочинений М.Р. Джеймса")(2001), я вернулась к первоначальной расшифровке, сделанной мной и Дэрроллом Пардоу, и объяснила, что пересмотренный текст был "ближе к оригиналу", но все же "слегка отшлифован и ] нечитаемыми словами, обработанными". Теперь у нас была еще одна возможность детально изучить рукопись MRJ и мы обнаружили многочисленные ошибки и упущения в нашем первоначальном чтении (я надеюсь, нас можно частично извинить из-за почерка MRJ!), А следовательно, и в обеих опубликованных версиях. Нам также удалось разобрать все ранее нечитаемые слова с достаточной степенью уверенности. Следовательно, следующий текст является окончательным, в точности таким, каким его написал MRJ, за исключением некоторых изменений (и его частое использование "&" повсюду заменено на "и").
Воспроизведено с любезного разрешения Н.Дж.Р.Джеймса.
Примечание о датах: Даты исторических событий, описанных в этом рассказе, противоречивы. Несмотря на указание MRJ, что действие повести происходит во время правления королевы Анны (1702-14), другие источники относят ее к периоду до 1689г, не позднее 1702г и вплоть до 1718г. Если бы MRJ отшлифовал проект для публикации, он, несомненно, исправил бы это.
(02)
"Николас Хардман и Стивен Эш…"
Эти имена, похоже, выдуманы - в списке выпускников Венна нет подходящих записей. В "Историях, которые я пытался написать" эти двое описаны как студенты, а не стипендиаты, и MRJ, похоже, подразумевает, что они были подлинными историческими персонажами, исключенными из King's за "магические практики". Если это так, предположительно, их звали не Хардман и Эш. (Р. и Д. Пардоу, 2003).
(03)
MRJ перечеркнул "on" и написал "put under" выше, хотя настоящее название деревни - Торганби-на-Волдсе.
(04)
В этом месте рукописи 4 строки зачеркнуты (квадратные скобки принадлежат MRJ): "В каждом [Оба были именно такими людьми, которые в прежние времена приняли бы сан священника в римской ("в римской" дважды зачеркнуто) старой религии и, я сомневаюсь нет, у них было бы острое применение для еретика] ".
(05)
…в книге под названием "Выпускники Харвуда"…
В ней содержатся биографии членов Итонского колледжа.
(06)
Анна Стюарт (англ. Anne Stuart, 06.02.1665 — 01.08.1714гг.) — королева Англии, Шотландии и Ирландии с 08.03.1702г и до самой смерти. (Прим. переводчика).
(07)
…доктора Джеймса Родерика…
Вероятно, ошибка транскрипции. Чарльз Родерик был ректором Королевского колледжа с 1689 г. до своей смерти в марте 1712г. Родился в Чешире и был директором Итона в 1682-1689гг, похоронен в часовне Королевского колледжа.
(08)
Сэр Исаак Ньютон...Уильям Третий…:
Ньютон (1642-1727), физик, астроном, математик, алхимик и теолог, учился в Тринити-колледже с 1661 по 1696 год (хотя он не уходил со своих должностей в Кембридже до 1701 года). Он был членом парламента, который в 1689 году объявил, что Джеймс II отрекся от престола, и предложил корону Вильгельму Оранскому (1689-1702) и Марии.
1687г ознаменовался не только выходом великой книги, но и конфликтом Ньютона с королём Яковом II. В феврале король, последовательно проводя свою линию на реставрацию католицизма в Англии, предписал Кембриджскому университету дать степень магистра католическому монаху А.Френсису. Руководство университета колебалось, не желая ни нарушать закон, ни раздражать короля; вскоре делегацию учёных, в том числе Ньютона, вызвали для расправы к известному своей грубостью и жестокостью Лорду-верховному судье Дж.Джеффрису. Ньютон выступил против всякого компромисса, ущемляющего университетскую автономию, и убедил делегацию занять принципиальную позицию. В итоге вице-канцлера университета отстранили от должности, но желание короля так и не было исполнено. В 1689г, после свержения короля Якова II, Ньютон был в первый раз избран в парламент от Кембриджского университета и заседал там немногим более года. (Прим. переводчика).
(09)
В тексте: Lodge.
Изначально Лодж - это термин, обозначающий относительно небольшое здание, часто связываемое с большим.
(10)
Великие Ворота Тринити - одна из самых известных достопримечательностей - Великие Ворота. Они выходит внушительным фасадом на Тринити-стрит и является главным пешеходным входом в колледж. Статуя основателя колледжа Генриха VIII, стоящая над входом, в углублении над дверным проемом, приветствует посетителей при входе. Зоркий глаз заметит, что вместо скипетра в его правой руке он держит деревянную ножку стула, поставленную туда в качестве студенческой шутки много лет назад, а теперь еще одну часть фольклора колледжа. Обсерватория Тринити-колледжа установлена на Больших воротах колледжа в 1704 г и снесена в 1792 г. Исаак Ньютон представил часы для использования в обсерватории в 1708 г. Комнаты Ньютона на самом деле были несколькими дверями дальше на север вдоль Большого двора. (Прим. переводчика).
(11)
Когда собака Исаака Ньютона Даймонд опрокинула свечу, поджигая бумаги и уничтожая годы работы, он сказал только: "О, Даймонд, Даймонд, ты даже не представляешь, какое зло ты натворил!" Изобретение кошачьей заслонки приписывается Исааку Ньютону, который, как говорят, вырезал отверстие в двери для своей кошки, когда ему мешало входить и выходить, пока он был занят размышлениями. Он также вырезал небольшое отверстие для ее котят, прежде чем понял, что они последуют за своей матерью через большее отверстие!
(12)
…Церковь в опасности…
Это было время серьезного конфликта между англиканством Высокой и Низкой Церкви. "Церковь в опасности" был объединяющим призывом англиканцев Высшей Церкви против того, что они воспринимали как опасный вызов религиозной терпимости. Закон о веротерпимости 1689г. позволил инакомыслящим иметь собственные лицензированные молитвенные дома, а прекращение действия Закона о лицензировании в 1695г. открыло путь для более свободной прессы и публикации антиортодоксальных произведений. "Церковь в опасности" стала политическим лозунгом, когда Высокие тори приняли его и использовали против действующего правительства вигов, пытаясь заставить парламент проголосовать в 1705г. за то, что Церковь была в опасности под их управлением.Проповедь, прочитанная доктором Генри Сачевереллом в 1709г. на тему "Опасности ложных братьев как в Церкви, так и в государстве", привела к тому, что виги объявили ему импичмент, что привело к беспорядкам и гражданским беспорядкам.
(13)
Ричард Бентли (27.01.1662 – 14.07.1742гг) - английский ученый-классик, критик и теолог. В 1700г уполномоченные по церковному покровительству рекомендовали Бентли короне на должность магистра Тринити-колледжа в Кембридже и был в должности по 1742г., друг И. Ньютона. В отличие от других кембриджских колледжей, магистратура Тринити является назначением короны, и поэтому у Тринити мог быть магистр, который не нравился стипендиатам колледжа, как это произошло в этом случае. Будучи магистром, постепенно уменьшал привилегии стипендиатов, которые впоследствии попытались отстранить его от должности. Дальнейшие попытки и судебные разбирательства со стороны стипендиатов продолжались до 1738г. В результате предъявления обвинений в получении некоторых докторских степеней по богословию Бентли был лишен своих собственных степеней в 1718г., но они были восстановлены в 1724г. (Прим. переводчика).
(14)
Предложение "Бекасы были застрелены ... повод рассказать" добавлено на обратной стороне листа (рукописи) с пометкой, указывающей, где оно должно быть вставлено.
(15)
Раннее вечернее пение было обычным в это время, чтобы оно могло быть завершено до наступления темноты.
(16)
Орган в часовне Королевского колледжа был тогда относительно новым инструментом, построенным в 1687г. Ренатусом Харрисом, поэтому он был в хорошем состоянии. Орган без педального отделения не был редкостью в то время - действительно, еще в 1850-х гг педали были серьезно неадекватны. Не очевидно, почему MRJ называет орган "тростниковым".
(17)
Джон Блоу (1649-1708) был уроженцем Ньюарка, Ноттс. Он был органистом Вестминстерского аббатства с 1668 по 1679 год (когда его сменил Перселл) и наставником хористов в соборе Святого Павла 1687-1703. Он также был плодовитым композитором. Похоронен в Вестминстерском аббатстве.
(18)
Томас Тадуэй (?-1726) - органист Королевского колледжа с 1670 года, а затем университетский органист. Его собственные композиции состояли в основном из стихотворных гимнов, но он также отвечал за составление шеститомной антологии соборной музыки.
(19)
В оригинале: fellow-commoner - ист. Привилегированный студент последнего курса Кембриджского университета, пользовавшийся правом обедать за "высоким столом"; вносил дополнительную плату.
(20)
Этот договор между Великобританией и Португалией, заключенный в 1703г, включал положение о ввозе португальского вина в Великобританию по низкой ставке пошлины. Целью было поставить французов в невыгодное положение. Сэр Джон Метуэн (1650-1706) был послом в Португалии и сыграл ведущую роль в переговорах по Договору.
(21)
Испытание водой — разновидность ордалий, применявшаяся в древневосточном и средневековом европейском уголовном процессе. При испытании холодной водой связанного обвиняемого в совершении преступления погружали в водоем и признавали виновным, если вода не принимала его. В средневековой Англии вода перед испытанием освящалась священником и для того, чтобы быть признанным невиновным, обвиняемый должен был погрузиться на глубину 1,5 эльна (178,5 см). В противном случае считалось, что святая вода отторгла грешника и он признавался виновным в совершении преступления. В Средние века и эпоху Возрождения испытание водой применялось для «определения» ведьм (т. н. «Макание ведьм» от англ. Witch dunking): подозреваемую в колдовстве также связывали и бросали в воду. Свидетельством невиновности являлось погружение подозреваемой в воду (вплоть до утопления) — считалось, что вода, как стихия чистоты, не примет «нечистого человека». Соответственно, если подозреваемая всплывала, это свидетельствовало о её принадлежности к ведьмам. Метод часто относился к категории так называемого Божьего суда. (Прим. переводчика).
(22)
Чарльз, маркиз Блэндфорд, единственный оставшийся в живых сын Джона Черчилля, 1-го герцога Мальборо, был принят в качестве простолюдина в Королевский колледж в 1700г. Он умер от оспы в Кингсе 20 февраля 1702/3г.
(23)
Скорее всего имеется ввиду Колледж Магдалины, являющийся составной частью колледжа Кембриджского университета. Колледж был основан в 1428г. Как бенедиктинское общежитие, со временем стал известен как Букингемский колледж, а в 1542г. был преобразован в колледж Святой Марии Магдалины. (Прим. переводчика).
(24)
После "'Glynne'", MRJ первоначально написал ««Dempsey» или «Dobbin»», прежде чем вычеркнуть это и продолжить " «Galpin» или «Gibson»'".
(25)
Раздел от "Они похоронили ее ..." до "... так давно" добавлено на обратной стороне листа с линией, ведущей к точке вставки.
(26)
Джон Ньюборо занимал должность главного магистра Итонского колледжа в 1690-1711 (1712)гг. (Прим. переводчика).
(27)
Саути (Robert Southey)- Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на чёрном коне вдвоём и кто сидел впереди. пер. В.А.Жуковского:
На кровле ворон дико прокричал — / Старушка слышит и бледнеет. / Понятно ей, что ворон тот сказал: / Слегла в постель, дрожит, хладеет. / И вопит скорбно: «Где мой сын чернец? / Ему сказать мне слово дайте; / Увы! я гибну; близок мой конец; / Скорей, скорей! не опоздайте!» / И к матери идет чернец святой: / Ее услышать покаянье; / И тайные дары несет с собой, / Чтоб утолить ее страданье. / Но лишь пришел к одру с дарами он, / Старушка в трепете завыла; / Как смерти крик ее протяжный стон… / «Не приближайся! — возопила. — / Не подноси ко мне святых даров; / Уже не в пользу покаянье…» / Был страшен вид ее седых власов / И страшно груди колыханье. / Дары святые сын отнес назад / И к страждущей приходит снова; / Кругом бродил ее потухший взгляд; / Язык искал, немея, слова. / «Вся жизнь моя в грехах погребена, / Меня отвергнул искупитель; / Твоя ж душа молитвой спасена, / Ты будь души моей спаситель. / Здесь вместо дня была мне ночи мгла; / Я кровь младенцев проливала, / Власы невест в огне волшебном жгла / И кости мертвых похищала. / И казнь лукавый обольститель мой / Уж мне готовит в адской злобе; / И я, смутив чужих гробов покой, / В своем не успокоюсь гробе. / Ах! не забудь моих последних слов: / Мой труп, обвитый пеленою, / Мой гроб, мой черный гробовой покров / Ты окропи святой водою. / Чтоб из свинца мой крепкий гроб был слит, / Семью окован обручами, / Во храм внесен, пред алтарем прибит / К помосту крепкими цепями. / И цепи окропи святой водой; / Чтобы священники собором / И день и ночь стояли надо мной / И пели панихиду хором; / Чтоб пятьдесят на крылосах дьячков / За ними в черных рясах пели; / Чтоб день и ночь свечи у образов / Из воску ярого горели; / Чтобы звучней во все колокола / С молитвой день и ночь звонили; / Чтоб заперта во храме дверь была; / Чтоб дьяконы пред ней кадили; / Чтоб крепок был запор церковных врат; / Чтобы с полуночного бденья / Он ни на миг с растворов не был снят / До солнечного восхожденья. / С обрядом тем молитеся три дня, / Три ночи сряду надо мною: / Чтоб не достиг губитель до меня, / Чтоб прах мой принят был землею». / И глас ее быть слышен перестал; / Померкши очи закатились; / Последний вздох в груди затрепетал; / Уста, охолодев, раскрылись. / И хладный труп, и саван гробовой, / И гроб под черной пеленою / Священники с приличною мольбой / Опрыскали святой водою. / Семь обручей на гроб положены; / Три цепи тяжкими винтами / Вонзились в гроб и с ним утверждены / В помост пред царскими дверями. / И вспрыснуты они святой водой; / И все священники в собранье: / Чтоб день и ночь душе на упокой / Свершать во храме поминанье. / Поют дьячки все в черных стихарях / Медлительными голосами; / Горят свечи надгробны в их руках, / Горят свечи пред образами. / Протяжный глас, и бледный лик певцов, / Печальный, страшный сумрак храма, / И тихий гроб, и длинный ряд попов / В тумане зыбком фимиама, / И горестный чернец пред алтарем, / Творящий до земли поклоны, / И в высоте дрожащим свеч огнем / Чуть озаренные иконы… / Ужасный вид! колокола звонят; / Уж час полуночного бденья… / И заперлись затворы тяжких врат / Перед начатием моленья. / И в перву ночь от свеч веселый блеск. / И вдруг… к полночи за вратами / Ужасный вой, ужасный шум и треск; / И слышалось: гремят цепями. / Железных врат запор, стуча, дрожит; / Звонят на колокольне звонче; / Молитву клир усерднее творит, / И пение поющих громче. / Гудят колокола, дьячки поют, / Попы молитвы вслух читают, / Чернец в слезах, в кадилах ладан жгут, / И свечи яркие пылают. / Запел петух… и, смолкнувши, бегут / Враги, не совершив ловитвы; / Смелей дьячки на крылосах поют, / Смелей попы творят молитвы. / В другую ночь от свеч темнее свет, / И слабо теплятся кадилы, / И гробовой у всех на лицах цвет, / Как будто встали из могилы. / И снова рев, и шум, и треск у врат; / Грызут замок, в затворы рвутся; / Как будто вихрь, как будто шумный град, / Как будто воды с гор несутся. / Пред алтарем чернец на землю пал, / Священники творят поклоны, / И дым от свеч туманных побежал, / И потемнели все иконы. / Сильнее стук — звучней колокола, / И трепетней поющих голос: / В крови их хлад, объемлет очи мгла, / Дрожат колена, дыбом волос. / Запел петух… и прочь враги бегут, / Опять не совершив ловитвы; / Смелей дьячки на крылосах поют, / Попы смелей творят молитвы. / На третью ночь свечи едва горят; / И дым густой, и запах серный; / Как ряд теней, попы во мгле стоят; / Чуть виден гроб во мраке черный. / И стук у врат: как будто океан / Под бурею ревет и воет, / Как будто степь песчаную оркан / Свистящими крылами роет. / И звонари от страха чуть звонят, / И руки им служить не вольны; / Час от часу страшнее гром у врат, / И звон слабее колокольный. / Дрожа, упал чернец пред алтарем; / Молиться силы нет; во прахе / Лежит, к земле приникнувши лицом; / Поднять глаза не смеет в страхе. / И певчих хор, досель согласный, стал / Нестройным криком от смятенья: / Им чудилось, что церковь зашатал / Как бы удар землетрясенья. / Вдруг затускнел огонь во всех свечах, / Погасли все и закурились; / И замер глас у певчих на устах, / Все трепетали, все крестились. / И раздалось… как будто оный глас, / Который грянет над гробами; / И храма дверь со стуком затряслась / И на пол рухнула с петлями. / И он предстал весь в пламени очам, / Свирепый, мрачный, разъяренный; / И вкруг него огромный божий храм / Казался печью раскаленной! / Едва сказал: «Исчезните!» цепям — / Они рассылались золою; / Едва рукой коснулся обручам — / Они истлели под рукою. / И вскрылся гроб. Он к телу вопиёт: / «Восстань, иди вослед владыке!» / И проступил от слов сих хладный нот / На мертвом, неподвижном лике. / И тихо труп со стоном тяжким встал, / Покорен страшному призванью; / И никогда здесь смертный не слыхал / Подобного тому стенанью. / И ко вратам пошла она с врагом… / Там зрелся конь чернее ночи. / Храпит и ржет и пышет он огнем, / И как пожар пылают очи. / И на коня с добычей прянул враг; / И труп завыл; и быстротечно / Конь полетел, взвивая дым и прах; / И слух об ней пропал навечно. / Никто не зрел, как с нею мчался он… / Лишь страшный след нашли на прахе; / Лишь, внемля крик, всю ночь сквозь тяжкий сон / Младенцы вздрагивали в страхе.
(28)
Царь Саул консультировался с Ведьмой из Эндора перед своим катастрофическим поражением от филистимлян при Гильбоа. По его просьбе она вызвала призрак Сэмюэля, событие, также упомянутое в "Резиденции в Уитминстере". (Примечание: первые слова "тени Самуила" - это слова, процитированные из Вульгаты призраком в "Каменном гробу" Б., журнал Колледжа Магдалины, декабрь 1913г.)
(28)
Колледж Бенет - Колледж Корпус-Кристи, который первоначально и до девятнадцатого века использовал соседнюю церковь Святого Бенедикта в качестве часовни колледжа.
Название: The Fenstanton Witch
Дата первой публикации (где): "Ghosts & Scholars" 12/1990 (перепечатано с рукописи и обработано)
Автор перевода: Е.Виргос
Название на русском: Ведьма Фенстентона
Дата перевода: 2022
Адрес оригинала: www.users.globalnet.co.uk/~pardos/ArchiveFensta...
Разрешение: не запрашивалось
М.Р. Джеймс
Ведьма Фенстентона (01)
(Часть 1 из 3)
I.
Николас Хардман и Стивен Эш (02), два стипендиата Королевского колледжа в Кембридже: они, как и все их сверстники, пришли из колледжа-побратима в Итоне, где провели жизнь с шести до шестнадцати лет, и в то время, когда мы их видим впервые, им было около тридцати лет от роду. Хардман - сын линкольнширского священника, жившего в Торганби-на-Волдсе, (03) в то время как отец Эша был йоменом-фермером из Оспринджа в Кенте.(04)
Хардман, чернокожий человек, суровый и мрачный, с хриплым голосом и сильным линкольнширским акцентом, который здесь невозможно воспроизвести. Эш же обладал крепким и несколько медлительным умом своих предков из Кента; фраза "хороший друг и плохой враг" отражает мнение, которого придерживались о нем сверстники. Оба состояли в орденах священников, и каждый, как можно предположить, с нетерпением ждал, когда придет время зарабатывать на жизнь в колледже, женится и вырастит одного или двух сыновей: один, скорее всего, повторит карьеру своего отца; другой, возможно, займется землей и станет в некотором роде уважаемым фермером.
Я имею ввиду, что мы могли бы предположить, будто их стремления были подобного рода: ведь такова программа большинства стипендиатов колледжей того времени. Но в книге под названием "Выпускники Харвуда" (05) есть запись, показывающая, что у них были идеи совсем другого рода; и мне пришло в голову, что, возможно, стоит рассказать историю об их предприятии и его итоге.
читать дальше Я не раз упоминал "их времена", но я еще не сказал вам, когда они жили. Анна занимала трон Англии, Шотландии, Ирландии и Франции (06). Тогда же доктор Джеймс Родерик стал проректором колледжа (07), будучи избранным вместо сэра Исаака Ньютона, и которого принцу Оранскому, королю Вильгельму Третьему (08) (да будет благословенна его память) хотелось бы возвести на это поприще. Стипендиаты Королевского колледжа отстояли свое право на избрание, и младший магистр Итона занял лодж(09) - он был известен как один из "четырех дымящихся голов". В то же время сэр Исаак жил в Обсерватории над Великими вратами Тринити (10) и, согласно народным легендам, мягко перепирался со своей собакой Даймондом или прорезал дыры в двери, чтобы впускать кошку и котенка (11). Университет был счастливым, сонным местом в те дни, как казалось; но, в конце концов, учитывая, что Церковь в опасности (12) и волнение из-за доктора Ричарда Бентли (13), тогдашнего магистра Тринити, и лишения его степеней, вероятно, не было недостатка в забавах. И, безусловно, вне колледжа их было больше, чем сейчас. На Паркерс Пис стреляли бекасов, а унылые просторы неосушенных болот служили пристанищем для многих странных птиц, не говоря уже о других обитателях, о которых я, возможно, когда-нибудь найду повод рассказать (14).
Но пришло время оставить обобщения. Две овцы, к которым мы должны вернуться - и, боюсь, они были черными овцами - были очень близкими друзьями; но мало кто в Университете, да и в самом Королевском колледже, мог похвастаться чем-то большим, чем шапочным знакомством с ними. Они занимали одну комнату в Старой школе Кингс, к северу от часовни, и эта комната всегда запиралась, когда их не было дома. И это были не те дни, когда коллеги, а тем более стипендиаты, имели обыкновение заглядывать друг к другу в гости, чтобы воспользоваться случайным гостеприимством в виде табака или виски с водой. Их коллективная жизнь, какой бы она ни была, ограничивалась часовней, холлом и гостиной стипендиатов.
Все, что было известно о том, как Хардман и Эш проводили "свой досуг", это то, что они вместе отправлялись на долгие прогулки и курили, по-видимому, очень плохой табак, когда возвращались.
Был прекрасный октябрьский день, когда события начались, или, говоря более правдиво, пришли в движение, что показало, какими людьми были Николас Хардман и Стивен Эш. Мы можем быть уверены, что служба в часовне была в три (15), и оба наших друга были там, глядя друг на друга из противоположных рядов. Камышевый орган без педалей (16) помогал довольно немощному и измученному хору исполнить новый стихотворный гимн доктора Блоу (17), во время которого, несомненно, был слышен храп проректора Родерика. Около четырех часов доктор Тадуэй, органист, (18) исполнил для немногочисленной паствы марш собственного сочинения. Певчие поспешили уйти, чтобы повторить такое же пение в Тринити. Мальчики поспешили в город, откуда они пришли. Проектор направился к своему домику, затем к восточному концу часовни, а коллеги и стипендиаты прошли по полоске земли с северной стороны, придерживая шапки - сильный западный ветер разметал желтые листья - и так в Старый двор, чтобы пообедать в холле. Их ожидала грубая еда, я полагаю, и молчаливое время. Вице-проректор и три или четыре студента последнего курса заняли один стол на помосте; магистры искусств, среди которых были Хардман и Эш, заняли второй вместе с другими привелегированными студентами (19); а бакалавры, аспиранты и ученые - еще два. В комнате, возможно, набралось пятьдесят человек. За ужином, длившемся около сорока минут, прошло немного времени; но после него стипендиаты вернулись в кабинет, а Ученики - в свои комнаты. Последние нас не касаются, но мы можем также последовать за старшими. Они сидят за большим столом без скатерти, с несколькими графинами вина (не знаю, портвейна или кларета: многое зависит от даты заключения договора лорда Метуэна с Португалией (20)), и завязывается что-то вроде разговора.
-- Куда вы сегодня ездили, мистер Бейтс? - спросил мистер Глинн.
-- Только до Фенстентона.
-- Фенстентон. Ах, это то место, где на прошлой неделе макали ведьму (21)? Лорд Блэндфорд проезжал мимо в то время (это был сын и наследник герцога Мальборо, который умер вскоре после того случая и в ту пору был таким же членом общества (22)), и его светлость сгоряча спас старую тварь. Был ли какой-нибудь переполох? Он живет у Доджсона из Магдалины (23), но я в этом сомневаюсь, но уж если он не переехал оттуда, никто не переедет. Это гиблое место, Фенстентон, несмотря на то, что оно находится на Хантингдонской дороге.
До сих пор мистер Глинн довольно ловко направлял разговор в нужную ему сторону.
-- Ну, по правде говоря, - говорит Бейтс, - я не слышал об этом деле, но, когда я проезжал мимо, колокол звонил к похоронам, когда я случайно встретил Доджсона, он, как я полагаю, шел после своего пива и трубки на церковный двор. Он обронил пару слов, что может соответствовать вашим словам. Скажите, вы слышали имя: Глинн, Галпин или Гибсон; какое-то слово с буквой "Г"? (24)
-- Гибсон! Матушка Гибсон! Это было имя за гинею! Значит, макание доконало бедняжку, - добродушно сказал Глинн. - Эти фенстентонцы – маленькие зверюги! Клянусь, коронер должен был сидеть, и суд присяжных закончился бы дюжиной повешенных в любом другом приходе, кроме прихода Доджсона. Но, Господи! Этот человек не думает ни о чем, кроме своей десятины и своего пива.
-- Мэтьюз был пастором до Доджсона, - сказал Бейтс, - и в его время было четыре попытки искупать эту старуху. Ни мальчик, ни мужчина, он сказал мне, что готов поклясться, будто она сама себя выкупала. Но Мэтьюз пригрозил вызвать шерифа, и сделал бы это, поэтому в его время они помалкивали.
-- Несмотря на все это, - сказал Глинн, - я помню, как он говорил в этой гостиной, что, когда смотрел на старуху, то почти готов был поверить в эту историю. Однажды он указал мне на нее, и я уверен, что она могла бы позировать для портрета Врага, если судить по ее глазам: они были красными, как кровь, а зрачки - как у козы, - после этих слов мистер Глинн замолчал и слегка вздрогнул.
-- Они похоронили ее на церковном кладбище, Бейтс? - сказал доктор Морелл, вице-проректор.
-- Да, мистер вице-проректор. Я заметил могилу, вырытую на северной стороне, как я понимаю, для нее.
-- Все эти разговоры о захоронении ведьм наводят меня на мысль о рассказе Уильяма Мальмсберийского, который доктор Гейл напечатал не так давно (25), - вступил в разговор мистер Ньюборо, впоследствии вступивший на должность директора Итона (26), более склонный к книгам, чем многие из его коллег. - Вы знаете это, мистер Глинн? Вы должны посмотреть на Мальмсбери, - и он продолжил рассказывать историю, которую Саути облек в рифму под названием "Старая женщина из Беркли" (27). После этого последовало короткое обсуждение Ведьмы из Эндора (28); затем разговор перешел к книге доктора Ходи о версиях Библии, потом, что не так уж необычно, к последним чудачествам доктора Бентли, а затем вернулся к знакомому вопросу о жизни в колледже и возможных вакансиях.
В разгар этого разговора Хардман и Эш поклонились вице-проректору и вышли. Ни один из них не высказал ни единого слова с самого обеда, но доктор Морелл, наблюдательный человек, заметил, что они проявили очень большой интерес к началу разговора.
-- Два тупых пса ушли, - сказал доктор Глинн, когда за ними закрылась дверь. - Мне жаль их жен, если они когда-нибудь женятся, и их приходы, если они когда-нибудь им достанутся.
-- Достаточно тихие, если они тупые, - сказал Ньюборо.
-- Я этого не знаю, Ньюборо, - сказал Морелл. - Человек, живущий в комнатах под ними, спит не всегда превосходно. Что может заставить этих двух мужчин шататься всю ночь, как мне говорили, и что у них на уме, почему они вздыхают и стонут, как две больные совы, как говорит Бертон? Ты знаешь всех в колледже, Глинн; скажи нам, пожалуйста, ты когда-нибудь был в камнатах Хардмана и Эша?
-- Не я, - сказал Глинн. - Я постучал в их дверь однажды, как я помню, в прошлом году. Клянусь, я никогда не слышал такого грохота, какой они подняли перед тем, как открыть, но все, что я могу сказать об этом, это то, что Хардман был бледен как привидение, когда открыл мне, и в помещении пахло так же сладко, как в костре из старых тряпок и костей. Хардман решил поинтересоваться, зачем я пришел, а затем захлопнул дверь у меня перед носом!
-- Что ж, - сказал вице-проректор, - он мог бы избавить себя от этого вопроса, Глинн. Я и не знал, что у тебя еще есть какие-то дела в этой жизни. Неважно! Пришло время идти в кофейню, джентльмены. Я сказал доктору Котсу, что мы должны быть там до восьми, а часы уже показывают четверть часа.
Компания отправилась в кофейню на Маркет-Плейс и до десяти курила глиняные трубки с доктором Роджером Котсом и несколькими другими джентльменами из колледжей Тринити, Королевского и Бенет (28).
ПРИМЕЧАНИЯ
читать дальше
(01)
Примечания Розмари и Дэрролл Пардоу:
Рукопись этого полного черновика рассказа находится в библиотеке Кембриджского университета. В ней легко узнать одну из историй, упомянутых М.Р.Джеймсом в его эссе "Истории, которые я пытался написать".
Когда рассказ был впервые опубликован в «Ghosts & scholars» 12/1990, я заявил, что "текст ... в основном взят дословно из черновика, но с некоторыми небольшими изменениями и дополнениями для удобства чтения". Для версии в «Ведьма Фенстентона и другие» М.Р. Джеймс в «Ghosts & scholars» (1999), перепечатанной в издательстве Ash-Tree Press's A Pleasing Terror: The Complete Supernatural Writings of M.R. James ("Эш-Три Пресс" "Приятный ужас: полное собрание сверхъестественных сочинений М.Р. Джеймса")(2001), я вернулась к первоначальной расшифровке, сделанной мной и Дэрроллом Пардоу, и объяснила, что пересмотренный текст был "ближе к оригиналу", но все же "слегка отшлифован и ] нечитаемыми словами, обработанными". Теперь у нас была еще одна возможность детально изучить рукопись MRJ и мы обнаружили многочисленные ошибки и упущения в нашем первоначальном чтении (я надеюсь, нас можно частично извинить из-за почерка MRJ!), А следовательно, и в обеих опубликованных версиях. Нам также удалось разобрать все ранее нечитаемые слова с достаточной степенью уверенности. Следовательно, следующий текст является окончательным, в точности таким, каким его написал MRJ, за исключением некоторых изменений (и его частое использование "&" повсюду заменено на "и").
Воспроизведено с любезного разрешения Н.Дж.Р.Джеймса.
Примечание о датах: Даты исторических событий, описанных в этом рассказе, противоречивы. Несмотря на указание MRJ, что действие повести происходит во время правления королевы Анны (1702-14), другие источники относят ее к периоду до 1689г, не позднее 1702г и вплоть до 1718г. Если бы MRJ отшлифовал проект для публикации, он, несомненно, исправил бы это.
(02)
"Николас Хардман и Стивен Эш…"
Эти имена, похоже, выдуманы - в списке выпускников Венна нет подходящих записей. В "Историях, которые я пытался написать" эти двое описаны как студенты, а не стипендиаты, и MRJ, похоже, подразумевает, что они были подлинными историческими персонажами, исключенными из King's за "магические практики". Если это так, предположительно, их звали не Хардман и Эш. (Р. и Д. Пардоу, 2003).
(03)
MRJ перечеркнул "on" и написал "put under" выше, хотя настоящее название деревни - Торганби-на-Волдсе.
(04)
В этом месте рукописи 4 строки зачеркнуты (квадратные скобки принадлежат MRJ): "В каждом [Оба были именно такими людьми, которые в прежние времена приняли бы сан священника в римской ("в римской" дважды зачеркнуто) старой религии и, я сомневаюсь нет, у них было бы острое применение для еретика] ".
(05)
…в книге под названием "Выпускники Харвуда"…
В ней содержатся биографии членов Итонского колледжа.
(06)
Анна Стюарт (англ. Anne Stuart, 06.02.1665 — 01.08.1714гг.) — королева Англии, Шотландии и Ирландии с 08.03.1702г и до самой смерти. (Прим. переводчика).
(07)
…доктора Джеймса Родерика…
Вероятно, ошибка транскрипции. Чарльз Родерик был ректором Королевского колледжа с 1689 г. до своей смерти в марте 1712г. Родился в Чешире и был директором Итона в 1682-1689гг, похоронен в часовне Королевского колледжа.
(08)
Сэр Исаак Ньютон...Уильям Третий…:
Ньютон (1642-1727), физик, астроном, математик, алхимик и теолог, учился в Тринити-колледже с 1661 по 1696 год (хотя он не уходил со своих должностей в Кембридже до 1701 года). Он был членом парламента, который в 1689 году объявил, что Джеймс II отрекся от престола, и предложил корону Вильгельму Оранскому (1689-1702) и Марии.
1687г ознаменовался не только выходом великой книги, но и конфликтом Ньютона с королём Яковом II. В феврале король, последовательно проводя свою линию на реставрацию католицизма в Англии, предписал Кембриджскому университету дать степень магистра католическому монаху А.Френсису. Руководство университета колебалось, не желая ни нарушать закон, ни раздражать короля; вскоре делегацию учёных, в том числе Ньютона, вызвали для расправы к известному своей грубостью и жестокостью Лорду-верховному судье Дж.Джеффрису. Ньютон выступил против всякого компромисса, ущемляющего университетскую автономию, и убедил делегацию занять принципиальную позицию. В итоге вице-канцлера университета отстранили от должности, но желание короля так и не было исполнено. В 1689г, после свержения короля Якова II, Ньютон был в первый раз избран в парламент от Кембриджского университета и заседал там немногим более года. (Прим. переводчика).
(09)
В тексте: Lodge.
Изначально Лодж - это термин, обозначающий относительно небольшое здание, часто связываемое с большим.
(10)
Великие Ворота Тринити - одна из самых известных достопримечательностей - Великие Ворота. Они выходит внушительным фасадом на Тринити-стрит и является главным пешеходным входом в колледж. Статуя основателя колледжа Генриха VIII, стоящая над входом, в углублении над дверным проемом, приветствует посетителей при входе. Зоркий глаз заметит, что вместо скипетра в его правой руке он держит деревянную ножку стула, поставленную туда в качестве студенческой шутки много лет назад, а теперь еще одну часть фольклора колледжа. Обсерватория Тринити-колледжа установлена на Больших воротах колледжа в 1704 г и снесена в 1792 г. Исаак Ньютон представил часы для использования в обсерватории в 1708 г. Комнаты Ньютона на самом деле были несколькими дверями дальше на север вдоль Большого двора. (Прим. переводчика).
(11)
Когда собака Исаака Ньютона Даймонд опрокинула свечу, поджигая бумаги и уничтожая годы работы, он сказал только: "О, Даймонд, Даймонд, ты даже не представляешь, какое зло ты натворил!" Изобретение кошачьей заслонки приписывается Исааку Ньютону, который, как говорят, вырезал отверстие в двери для своей кошки, когда ему мешало входить и выходить, пока он был занят размышлениями. Он также вырезал небольшое отверстие для ее котят, прежде чем понял, что они последуют за своей матерью через большее отверстие!
(12)
…Церковь в опасности…
Это было время серьезного конфликта между англиканством Высокой и Низкой Церкви. "Церковь в опасности" был объединяющим призывом англиканцев Высшей Церкви против того, что они воспринимали как опасный вызов религиозной терпимости. Закон о веротерпимости 1689г. позволил инакомыслящим иметь собственные лицензированные молитвенные дома, а прекращение действия Закона о лицензировании в 1695г. открыло путь для более свободной прессы и публикации антиортодоксальных произведений. "Церковь в опасности" стала политическим лозунгом, когда Высокие тори приняли его и использовали против действующего правительства вигов, пытаясь заставить парламент проголосовать в 1705г. за то, что Церковь была в опасности под их управлением.Проповедь, прочитанная доктором Генри Сачевереллом в 1709г. на тему "Опасности ложных братьев как в Церкви, так и в государстве", привела к тому, что виги объявили ему импичмент, что привело к беспорядкам и гражданским беспорядкам.
(13)
Ричард Бентли (27.01.1662 – 14.07.1742гг) - английский ученый-классик, критик и теолог. В 1700г уполномоченные по церковному покровительству рекомендовали Бентли короне на должность магистра Тринити-колледжа в Кембридже и был в должности по 1742г., друг И. Ньютона. В отличие от других кембриджских колледжей, магистратура Тринити является назначением короны, и поэтому у Тринити мог быть магистр, который не нравился стипендиатам колледжа, как это произошло в этом случае. Будучи магистром, постепенно уменьшал привилегии стипендиатов, которые впоследствии попытались отстранить его от должности. Дальнейшие попытки и судебные разбирательства со стороны стипендиатов продолжались до 1738г. В результате предъявления обвинений в получении некоторых докторских степеней по богословию Бентли был лишен своих собственных степеней в 1718г., но они были восстановлены в 1724г. (Прим. переводчика).
(14)
Предложение "Бекасы были застрелены ... повод рассказать" добавлено на обратной стороне листа (рукописи) с пометкой, указывающей, где оно должно быть вставлено.
(15)
Раннее вечернее пение было обычным в это время, чтобы оно могло быть завершено до наступления темноты.
(16)
Орган в часовне Королевского колледжа был тогда относительно новым инструментом, построенным в 1687г. Ренатусом Харрисом, поэтому он был в хорошем состоянии. Орган без педального отделения не был редкостью в то время - действительно, еще в 1850-х гг педали были серьезно неадекватны. Не очевидно, почему MRJ называет орган "тростниковым".
(17)
Джон Блоу (1649-1708) был уроженцем Ньюарка, Ноттс. Он был органистом Вестминстерского аббатства с 1668 по 1679 год (когда его сменил Перселл) и наставником хористов в соборе Святого Павла 1687-1703. Он также был плодовитым композитором. Похоронен в Вестминстерском аббатстве.
(18)
Томас Тадуэй (?-1726) - органист Королевского колледжа с 1670 года, а затем университетский органист. Его собственные композиции состояли в основном из стихотворных гимнов, но он также отвечал за составление шеститомной антологии соборной музыки.
(19)
В оригинале: fellow-commoner - ист. Привилегированный студент последнего курса Кембриджского университета, пользовавшийся правом обедать за "высоким столом"; вносил дополнительную плату.
(20)
Этот договор между Великобританией и Португалией, заключенный в 1703г, включал положение о ввозе португальского вина в Великобританию по низкой ставке пошлины. Целью было поставить французов в невыгодное положение. Сэр Джон Метуэн (1650-1706) был послом в Португалии и сыграл ведущую роль в переговорах по Договору.
(21)
Испытание водой — разновидность ордалий, применявшаяся в древневосточном и средневековом европейском уголовном процессе. При испытании холодной водой связанного обвиняемого в совершении преступления погружали в водоем и признавали виновным, если вода не принимала его. В средневековой Англии вода перед испытанием освящалась священником и для того, чтобы быть признанным невиновным, обвиняемый должен был погрузиться на глубину 1,5 эльна (178,5 см). В противном случае считалось, что святая вода отторгла грешника и он признавался виновным в совершении преступления. В Средние века и эпоху Возрождения испытание водой применялось для «определения» ведьм (т. н. «Макание ведьм» от англ. Witch dunking): подозреваемую в колдовстве также связывали и бросали в воду. Свидетельством невиновности являлось погружение подозреваемой в воду (вплоть до утопления) — считалось, что вода, как стихия чистоты, не примет «нечистого человека». Соответственно, если подозреваемая всплывала, это свидетельствовало о её принадлежности к ведьмам. Метод часто относился к категории так называемого Божьего суда. (Прим. переводчика).
(22)
Чарльз, маркиз Блэндфорд, единственный оставшийся в живых сын Джона Черчилля, 1-го герцога Мальборо, был принят в качестве простолюдина в Королевский колледж в 1700г. Он умер от оспы в Кингсе 20 февраля 1702/3г.
(23)
Скорее всего имеется ввиду Колледж Магдалины, являющийся составной частью колледжа Кембриджского университета. Колледж был основан в 1428г. Как бенедиктинское общежитие, со временем стал известен как Букингемский колледж, а в 1542г. был преобразован в колледж Святой Марии Магдалины. (Прим. переводчика).
(24)
После "'Glynne'", MRJ первоначально написал ««Dempsey» или «Dobbin»», прежде чем вычеркнуть это и продолжить " «Galpin» или «Gibson»'".
(25)
Раздел от "Они похоронили ее ..." до "... так давно" добавлено на обратной стороне листа с линией, ведущей к точке вставки.
(26)
Джон Ньюборо занимал должность главного магистра Итонского колледжа в 1690-1711 (1712)гг. (Прим. переводчика).
(27)
Саути (Robert Southey)- Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на чёрном коне вдвоём и кто сидел впереди. пер. В.А.Жуковского:
На кровле ворон дико прокричал — / Старушка слышит и бледнеет. / Понятно ей, что ворон тот сказал: / Слегла в постель, дрожит, хладеет. / И вопит скорбно: «Где мой сын чернец? / Ему сказать мне слово дайте; / Увы! я гибну; близок мой конец; / Скорей, скорей! не опоздайте!» / И к матери идет чернец святой: / Ее услышать покаянье; / И тайные дары несет с собой, / Чтоб утолить ее страданье. / Но лишь пришел к одру с дарами он, / Старушка в трепете завыла; / Как смерти крик ее протяжный стон… / «Не приближайся! — возопила. — / Не подноси ко мне святых даров; / Уже не в пользу покаянье…» / Был страшен вид ее седых власов / И страшно груди колыханье. / Дары святые сын отнес назад / И к страждущей приходит снова; / Кругом бродил ее потухший взгляд; / Язык искал, немея, слова. / «Вся жизнь моя в грехах погребена, / Меня отвергнул искупитель; / Твоя ж душа молитвой спасена, / Ты будь души моей спаситель. / Здесь вместо дня была мне ночи мгла; / Я кровь младенцев проливала, / Власы невест в огне волшебном жгла / И кости мертвых похищала. / И казнь лукавый обольститель мой / Уж мне готовит в адской злобе; / И я, смутив чужих гробов покой, / В своем не успокоюсь гробе. / Ах! не забудь моих последних слов: / Мой труп, обвитый пеленою, / Мой гроб, мой черный гробовой покров / Ты окропи святой водою. / Чтоб из свинца мой крепкий гроб был слит, / Семью окован обручами, / Во храм внесен, пред алтарем прибит / К помосту крепкими цепями. / И цепи окропи святой водой; / Чтобы священники собором / И день и ночь стояли надо мной / И пели панихиду хором; / Чтоб пятьдесят на крылосах дьячков / За ними в черных рясах пели; / Чтоб день и ночь свечи у образов / Из воску ярого горели; / Чтобы звучней во все колокола / С молитвой день и ночь звонили; / Чтоб заперта во храме дверь была; / Чтоб дьяконы пред ней кадили; / Чтоб крепок был запор церковных врат; / Чтобы с полуночного бденья / Он ни на миг с растворов не был снят / До солнечного восхожденья. / С обрядом тем молитеся три дня, / Три ночи сряду надо мною: / Чтоб не достиг губитель до меня, / Чтоб прах мой принят был землею». / И глас ее быть слышен перестал; / Померкши очи закатились; / Последний вздох в груди затрепетал; / Уста, охолодев, раскрылись. / И хладный труп, и саван гробовой, / И гроб под черной пеленою / Священники с приличною мольбой / Опрыскали святой водою. / Семь обручей на гроб положены; / Три цепи тяжкими винтами / Вонзились в гроб и с ним утверждены / В помост пред царскими дверями. / И вспрыснуты они святой водой; / И все священники в собранье: / Чтоб день и ночь душе на упокой / Свершать во храме поминанье. / Поют дьячки все в черных стихарях / Медлительными голосами; / Горят свечи надгробны в их руках, / Горят свечи пред образами. / Протяжный глас, и бледный лик певцов, / Печальный, страшный сумрак храма, / И тихий гроб, и длинный ряд попов / В тумане зыбком фимиама, / И горестный чернец пред алтарем, / Творящий до земли поклоны, / И в высоте дрожащим свеч огнем / Чуть озаренные иконы… / Ужасный вид! колокола звонят; / Уж час полуночного бденья… / И заперлись затворы тяжких врат / Перед начатием моленья. / И в перву ночь от свеч веселый блеск. / И вдруг… к полночи за вратами / Ужасный вой, ужасный шум и треск; / И слышалось: гремят цепями. / Железных врат запор, стуча, дрожит; / Звонят на колокольне звонче; / Молитву клир усерднее творит, / И пение поющих громче. / Гудят колокола, дьячки поют, / Попы молитвы вслух читают, / Чернец в слезах, в кадилах ладан жгут, / И свечи яркие пылают. / Запел петух… и, смолкнувши, бегут / Враги, не совершив ловитвы; / Смелей дьячки на крылосах поют, / Смелей попы творят молитвы. / В другую ночь от свеч темнее свет, / И слабо теплятся кадилы, / И гробовой у всех на лицах цвет, / Как будто встали из могилы. / И снова рев, и шум, и треск у врат; / Грызут замок, в затворы рвутся; / Как будто вихрь, как будто шумный град, / Как будто воды с гор несутся. / Пред алтарем чернец на землю пал, / Священники творят поклоны, / И дым от свеч туманных побежал, / И потемнели все иконы. / Сильнее стук — звучней колокола, / И трепетней поющих голос: / В крови их хлад, объемлет очи мгла, / Дрожат колена, дыбом волос. / Запел петух… и прочь враги бегут, / Опять не совершив ловитвы; / Смелей дьячки на крылосах поют, / Попы смелей творят молитвы. / На третью ночь свечи едва горят; / И дым густой, и запах серный; / Как ряд теней, попы во мгле стоят; / Чуть виден гроб во мраке черный. / И стук у врат: как будто океан / Под бурею ревет и воет, / Как будто степь песчаную оркан / Свистящими крылами роет. / И звонари от страха чуть звонят, / И руки им служить не вольны; / Час от часу страшнее гром у врат, / И звон слабее колокольный. / Дрожа, упал чернец пред алтарем; / Молиться силы нет; во прахе / Лежит, к земле приникнувши лицом; / Поднять глаза не смеет в страхе. / И певчих хор, досель согласный, стал / Нестройным криком от смятенья: / Им чудилось, что церковь зашатал / Как бы удар землетрясенья. / Вдруг затускнел огонь во всех свечах, / Погасли все и закурились; / И замер глас у певчих на устах, / Все трепетали, все крестились. / И раздалось… как будто оный глас, / Который грянет над гробами; / И храма дверь со стуком затряслась / И на пол рухнула с петлями. / И он предстал весь в пламени очам, / Свирепый, мрачный, разъяренный; / И вкруг него огромный божий храм / Казался печью раскаленной! / Едва сказал: «Исчезните!» цепям — / Они рассылались золою; / Едва рукой коснулся обручам — / Они истлели под рукою. / И вскрылся гроб. Он к телу вопиёт: / «Восстань, иди вослед владыке!» / И проступил от слов сих хладный нот / На мертвом, неподвижном лике. / И тихо труп со стоном тяжким встал, / Покорен страшному призванью; / И никогда здесь смертный не слыхал / Подобного тому стенанью. / И ко вратам пошла она с врагом… / Там зрелся конь чернее ночи. / Храпит и ржет и пышет он огнем, / И как пожар пылают очи. / И на коня с добычей прянул враг; / И труп завыл; и быстротечно / Конь полетел, взвивая дым и прах; / И слух об ней пропал навечно. / Никто не зрел, как с нею мчался он… / Лишь страшный след нашли на прахе; / Лишь, внемля крик, всю ночь сквозь тяжкий сон / Младенцы вздрагивали в страхе.
(28)
Царь Саул консультировался с Ведьмой из Эндора перед своим катастрофическим поражением от филистимлян при Гильбоа. По его просьбе она вызвала призрак Сэмюэля, событие, также упомянутое в "Резиденции в Уитминстере". (Примечание: первые слова "тени Самуила" - это слова, процитированные из Вульгаты призраком в "Каменном гробу" Б., журнал Колледжа Магдалины, декабрь 1913г.)
(28)
Колледж Бенет - Колледж Корпус-Кристи, который первоначально и до девятнадцатого века использовал соседнюю церковь Святого Бенедикта в качестве часовни колледжа.